Мартин Лютер — человек, реформировавший Церковь, переводчик Библии и национальный герой Германии. Почему же тогда он часто изображался в виде пьяницы, диковинного монстра, черта и самого Сатаны? Как вышло, что богослова, выступавшего против культа святых, стали рисовать с нимбом, как Евангелиста, ангела или даже визуально отождествлять с Господом? Об этом — в тексте Сергея Зотова, написанном специально для участников сообщества «Иконографический беспредел».

В этом году Германия и весь мир празднуют юбилей триумфа Мартина Лютера. 31 октября 1517 г. полулегендарному Тезенаншлагу — так немцы называют момент, когда реформатор прибил свои 95 тезисов против папства на ворота церкви в Виттенберге — исполняется 500 лет. Кажется, впрочем, что мир, а уж тем более Германия, за этот год уже устали от Лютера. В каждом, даже самом маленьком немецком городке сейчас обязательно идут одна-две выставки про немецкого реформатора. В университетах все конференции посвящены переосмыслению наследия протестантизма. В до сих пор, в общем-то, наполовину католической стране с экранов телевизоров то и дело говорят о том, что Мартин Лютер объединил Германию и сделал ее истинно протестантской. Даже в лютеранскую кирху зайдете — а там на входе вам уже машет рукой Лютер из LEGO.

Однако обстоятельным немцам не привыкать — Реформация уже давно превратилась в бренд, а Лютером торгуют на каждом перекрестке вот уже десять лет — с 2008 г., когда стартовал проект «Десятилетие Лютера». После годов, посвященных Реформации и музыке, Реформации и толерантности, протестантизму и европейскому миру, уже не удивляешься конфетам, хлебу или макаронам Лютера, от которых ломятся столы патриотичных германских продавцов.

В России об этом юбилее тоже помнят. В университетах открываются выставки, задумываются специализированные курсы лекций, в Москву приезжают зарубежные специалисты по Реформации. Но, конечно, нас Лютер не объединил, как, впрочем, и не разъединил, поэтому его юбилей — повод поглубже погрузиться в историю Нового времени лишь для небольшого количества интересующихся этим периодом. Пользуясь громкой датой, хотелось бы рассказать о том, что за, будем откровенны, скучнейшей для большинства историей Реформации кроется уйма интересных парадоксов и фантастических казусов. А рассказ мой пойдет о самых необычных изображениях Лютера и о том, благодаря чему они появились на свет.

Часть I

Богохульный Лютер: чудовище, Антихрист и Сатана

Изобретение печатного станка позволило Лютеру проводить эффективную пропаганду нового религиозного учения. В пространстве книжной гравюры, на изображениях ходящих по городам газет и листовок началась настоящая визуальная война лютеран против католиков. Чего только не увидишь на протестантских гравюрах и миниатюрах XVI века: человека, испражняющегося в папскую тиару (2); Сатану, науськивающего католиков против Лютера; папу римского в виде адского змия или верхом на семиглавом звере Апокалипсиса (3).

Паписты тоже не сидели сложа руки и брали на вооружение методы карикатурной пропаганды. Так, вдохновленные бесчисленными сатирическими изображениями протестантов, появились и первые карикатуры на реформатора. На одной из них (1) Мартин Лютер изображен в виде семиглавого монстра: множество несоразмерно маленьких для крупного тела голов (ни одна из них, впрочем, не похожа на оригинал) обозначает многоликость и, следовательно, лживость богослова. Этот монстр — и доктор в университетской шапочке; и монах-августинец в капюшоне (после университета Лютер постригся в монахи августинского монастыря — по легенде, после того, как попал в сильную грозу и поклялся Богу, что примет постриг); и уклонист в войне против турок (на это, как и на неверие, намекает тюрбан на третьей голове); и проповедник; и ложный пророк, окруженный шершнями — символами лживых и переменчивых слов (на немецком слова «фанатик-мечтатель» и «рой насекомых» однокоренные); и создавший неправедную Церковь клирик; и Варрава — разбойник, отпущенный Понтием Пилатом вместо Христа (его образ намекает на то, что Лютер инициировал и поощрял крестьянские мятежи). Семь голов Лютера отсылают к семи головам зверя Апокалипсиса, на котором восседала Вавилонская блудница — символ царства Антихриста. Также они пародируют протестантсткую пропаганду, рисующую Лютера то монахом-аскетом, то доктором теологии, то пророком, то героем — автору гравюры осталось лишь совместить все существующие изображения в одно, лишив их благоговейного тона, что и создало комичный эффект. Иллюстрация воплощала основную мысль книги, порицающей путанные и взаимопротиворечащие высказывания Лютера, какафонию разнородных мнений по богословским вопросам.

Точно таким же образом, в виде семиголового монстра, изображали и последователей другого церковного реформатора — Жана Кальвина (4). Фигура с пятью звериными головами и двумя человеческими держит в руках меч и книгу с подписями «regio» и «religio» — указание на принцип «чья страна, того и вера», провозглашенный в рамках аугсбургского религиозного мира 1555 г. Соглашение признавало лютеранство официальной религией, однако кальвинизм оставался по-прежнему вне закона. Иллюстрация показывает метаморфозы кальвиниста. Человек принимает вид агнца, что символизирует притворное смирение. Далее овечка оказывается лживой лисицей, в свою очередь превращающейся в злого волка. Затем зверь становится богохульным леопардом и разрушителем-драконом, а в финале преобразуется в черта. Так кальвинизм клеймится как еретическое учение, от которого стоит держаться подальше (при этом, неясно, кем именно — ученые до сих пор спорят, кто автор листовки — католик или лютеранин).

Католики пытались всеми возможными путями опорочить протестантизм — при помощи не только богословских, но и политических аргументов. Лютер довольно долго сдержанно относился к идее похода против турок (к 1529 году огромное османское войско стояло под Веной). Его противоречивые высказывания о том, что необходимо принять Божью кару (нападение турков), а не противиться ей, стали поводом для новой критики. В книге Иоанна Кохлеуса «Диалоги о войне против турок» осуждалось не только мнение Лютера о войне: его учение сравнивалось с исламом, а реформатора уличали в хуле на Деву Марию и святой крест. На заглавной гравюре книги (5) изображен двуглавый Лютер — это обозначало двойственность его натуры. С одной стороны, он будто бы готов боевой палицей сокрушать врагов, с другой — боится их и отказывается от своих слов.

Пожалуй, самым распространенным приемом сатиры Нового времени было представление врага в виде пособника нечистого. Необычную самопародию использовал францисканец Томас Мурнер, в 1522 году выпустивший пасквиль против лютеран. В иллюстрациях к нему протестантское движение олицетворялось паяцем, а сам Мурнер изображался в виде демонического кота-монаха (таким его, согласно созвучию фамилии со словом «Murrnarr» — «дурокот» — рисовали противники-лютеране), вытягивающего демонов изо рта Реформации (6). Сам Лютер тоже появился на страницах этой книги: он умирает, после чего его хоронят в отхожем месте (7). С его смертью, как надеялся Мурнер, погибнет и паяц, то есть сама Реформация.

Католики рисовали и самого Лютера помощником Сатаны. К примеру, на листовке, вышедшей около 1520 г., реформатор изображен как помощник Люцифера, готовящий вместе с чертями зелье из лжи, неверия, зависти, высокомерия и другого зла для отравления мира (8). В «Каталоге еретиков» 1523 г. дается отпор нарастающему культу почитания Лютера: его статуя изображается как адский столб, к которому прикован томящийся в преисподней богослов (9).

Однако образы Лютера-черта не всегда оставались простыми аллегориями или орудиями сатиры. Около 1490 г. выходит трактат-пророчество астролога Иоанна Лихтенбергера, в котором, помимо всего прочего, говорится о монахе, который родится в 1484 году и обратится против христианства. Его отличительным знаком станет черт, сидящий на одеждах (10). Противники Лютера подхватили эту мысль и, несмотря на то, что Лютер родился в 1483, разносили ее по всей Европе.

Не сатиру на лютеранство, а истинное свидетельство родства Люцифера и Лютера пишет и проповедник Петр Сильвий. В своем трактате он утверждает, что Лютер действительно заключил пакт с дьяволом. На иллюстрации к труду богослов кладет одну руку на Библию, а другой сжимает лапу Сатаны (11). Князь тьмы и его приспешник внушают Лютеру неправедные указания. Более того, Сильвий считает, что реформатор был рожден от самого дьявола, и подробно описывает, как это произошло: его мать соблазнил «красивый юноша в красных одеждах». Таким образом, Лютер представал предтечей Антихриста. В другом авторитетном источнике, «Энциклопедии ересей» 1569 г., рассказывается, что Лютер был одержим злым духом. Эта сведения породили множество изображений, на которых богослов предстает орудием Сатаны — иногда черт нашептывает Лютеру что-то на ухо (12), иногда реформатор буквально является «волынкой дьявола» (13), а порой — сам становится Антихристом (14) или даже монстром, визуально схожим с Люцифером.

Рога, выросшие у Лютера на гравюре из книги Иоанна Наса (15) — пародия на протестантские образы святого реформатора, окруженного сиянием, исходящим из расположенного прямо напротив его головы окна. На антилютеранской гравюре помимо лучей в окне виднеется еще и лунный серп, который придает богослову воистину демонический облик. Добавляет иронии и редко изображаемая на портретах реформатора бородавка над правым глазом. Подобная композиция была повторена на другой иллюстрации к произведению Наса (16). На ней Лютер лежит в постели, одна его рука шаловливо направлена в сторону лона обнаженной по пояс жены, а второй он что-то указывает дьяволу, сидящему рядом. Голова доктора теологии вновь расположена напротив окна — так, что рожки луны кажутся рогами самого Лютера. Автор предостерегает читателя от сравнений богохульного реформатора с Моисеем, которого в католическом искусстве было принято изображать рогатым («рогатым», а не «сияющим» лицо пророка описывается в самом популярном переводе Библии на латинский язык — Вульгате). Иоанн Нас пишет, что рожки луны — это «ослиные уши и турецкий герб» Лютера. Тем самым он пародирует как привычку протестантских граверов рисовать Моисея с рогами несмотря на то, что в переводе Библии Лютера пророк рогатым не описывается, так и привычный эпитет реформатора — «новый Моисей». Таким образом протестантизм в очередной раз изобличается как непоследовательное учение.

Апогеем антиреформаторской пропаганды становится анонимная гравюра, выпущенная в 1589 г. — на ней Лютер помещен в самый центр дьявольской истории (17). Несвятое древо, по иконографии напоминающее древо Иессеево (распространенную аллегорию родословия Христа), изображает происхождение земного зла от семиглавого монстра-реформатора, держащего одной рукой чарку, а второй — свою жену Катарину фон Бору; над Лютером нарисован его подвижник Меланхтон, еще выше — разнообразные грешники, от Каина до Яна Гуса, а у корней древа снует дьявол.

Еще более диковинными, чем антипротестантские гравюры, были, собственно, лютеранские изображения. Но о них — в следующем выпуске. Продолжение следует.

Если вам понравилась статья, вступайте в сообщество «Иконографический беспредел», где каждый день выходят материалы про казусы иконографии: аномалии средневекового христианства, экзотизм неевропейских церквей, дикость современных икон.

Вконтакте

Facebook

Instagram